НЕЮБИЛЕЙНЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ ВЕНИАМИНА СМЕХОВА О ТЕАТРЕ НА ТАГАНКЕ, НЕМНОГО ГРУСТНЫЕ...

Вениамин Смехов
Квартет Таганки, драмы и комедии.
5 апреля 1996, Еврейский мир #52 (202)

Ничего особенного не происходит: едут в гастрольное турне четыре солиста из одного театра. Я буду не я, если читателям уважаемых "Окон" стану рядовой факт выдавать за уникальные вести.

Но я буду не я, если обойду молчанием любопытные листочки театрального календаря. 1996 год, апрель, 32 года стукнуло Театру на Таганке. Театру, который, вопреки погоде, сочинил Юрий Любимов со своими актёрами. Но я сейчас - не о спектаклях, а о подпольной деятельности, о концертах, о подполье и о подспорье...

Значит, в 1964 году открылся театр визави метро "Таганская". А в 1995 году началась особая биография концертного жанра того же театра. Нас обольщали любовью инженеры, техники, химики, зоологи, геологи - мы обобщали их званием "физики". Нас звали к себе физики!

Тут читателю надо напомнить то, что исчезло и кануло: страна по фамилии Эсесесер состояла из "ящиков". Всё, что украшало её "человеческий фактор", помещалось в "почтовые ящики", то есть в закрытые, режимные, засекреченные инститы, лаборатории, военчасти, словом - в "ящики". Но в каждом "ящике" был свой культмассовый отдел, и он творил, что хотел: заказывал редкие фильмы, устраивал "клубы интересных встреч", зазывал дифицитных певцов, поэтов и бардов, а иногда заманивал трёх-четырёх солистов недоступного тогда театра с Таганской площади.

Вспоминаю: нас зовут очередные физики, и мы едем в "почтовый ящик" с документами удостоверяющими личности. Камендатура, нервный встречающий из культурно-массового отдела, битклм набитый конференцзал. А мы за кулисами возбуждены сразу по двум причинам:

1) нельзя уронить честь и достоинство "лучшего театра", надо так выступать, чтобы ахали и удивлялись;

2) хорошо бы почаще играть концерты в "ящиках".

Зарплату актёры имели как раз вполовину той, что обещали плакаты в вестибюле метро "Таганская" уборщикам и контролёрам.

Подспорье и подполье. Мы из-за полузакрытого театра, и зрители - из "ящиков", как удачно. Искусство - по секрету, с глазу на глаз... Разве сегодня это поймут?

В календаре таганской биографии (и в моём лично календаре) концерты "нашей комплексной бригады" - не просто так - эстрадный заработок, а важное предприятие. С 1965-го по 1975 год мы играли на сценах ящиков так горячо, страстно и весело, как если бы в первом ряду сидели Любимов и его товарищи. Перед каждым концертом мы тщательно обсуждали порядок выступлений, на каждом концерте мы выходили вместе, сидели на сцене вместе, по одному или по два отделялись вперёд к зрителю, оттачивали жанр своего особого, непохожего поведения "команды единомышленников", чередовали стихи и песни, печаль, юмор и после каждого концерта беспощадно разбирали итоги работы. Так разбирают тренеры и игроки матчи сборных команд.

Самый боевой состав первых концертов - из тех, кто исполнял свои фрагменты ранних спектаклей - "Антимиры", "Павшие и живые", "Послушайте", и песни из "Доброго человека из Сезуана", и стихи, и рассказы, и песни личного багажа, личного сочинения, личных киноработ: актёры-композиторы - Коля Васильев и Боря Хмельницкий, Валера Золотухин, Володя Высоцкий, Зина Славина и я. Чуть позже присоединились Лёня Филатов, Ваня Дыховичный, Дима Межевич, Семён Фарада, Юра Медведев.

Для чутких и умных зрителей было очень важно, что мы не копировали без цвета, без декорации и костюмов наши спектакли, а создавали на их глазах новый спектакль-исповедь, спектакль-рассказ о любимых ролях, о поэтах и чудаках, о драме и комедии нашего общего закрытого "ящика" по фамилии Эсесесер.

И главный комплимент, которым мы смолоду дорожили, был такой текст на прощанье, на выходе из очередной комендатуры: "Спасибо за атмосферу команды, приезжайте к нам ещё".

Мы гордились нашими концертами, хотя знали, что отец нашего театра, наш гений и диктатор Ю.Любимов никогда не поймёт взаимной любви своих питомцев с "ящиками", а всегда будет удачно оскорблять наши концерты: "Актёры всегда готовы растащить, развалить, разбазарить репертуар, я знаю, я сам был актёром".

Но мы - гордились. Хотел или не хотел Любимов, но таганская школа выпустила из бутылки своего джинна, имя которого - авторская энергия. Ни один театр до нас (и по сегодня) не мог бы похвастаться такой врождённой особенностью: команда Любимова состояла из актёров с чёрточкой... Актёр-поэт. Актёр-прозаик. Певцы, музыканты, мимы, киномастера... И этот серьёзный комплимент лучших зрителей страны, из лучших "ящиков", городов и сёл- "атмосфера" - был обязан духу соавторства нашей команды.

В конце 70-х зрелость театра стала диктовать новые листки календаря, и коллективность концертов всё чаще уступала дорогу сольным, именным выступлениям. Владимир Высоцкий был выделен из наших рядов - и песней, и судьбой. Разъехались по адресам огромной страны с личным репертуаром и В.Золотухин, и Б.Хмельницкий, и Л.Филатов, и автор сих строк...

Но иногда счастливый случай вновь соединил нас. Помню вечер в 1979 году. Высоцкий позвал соучаствовать в концерте легендарного МФТИ-"физтеха" на Долгопрудной, под Москвой. И мы уже не играли по старым нотам фрагменты из поэтических спектаклей. Каждый вёл свою авторскую часть - Высоцкий пел и рассказывал, Золотухин читал свои рассказы и пел песни из фильмов, а я читал и своё и чужое, в прозе и стихах.

Особый пример "игры в команде авторов" - это спектакль-концерт, который был однажды благословен Ю.Любимовым: из-за внезапной болезни актёра спектакль отменили, но публике предложили не расходиться, а послушать и посмотреть то, что мы сами умеем. Родился такой странный спутник афиши "Таганки" Авторский вечер "В поисках жанра" (название взято из Василия Аксёнова, но программу играл только "из себя"). Вели эти вечера и Высоцкий, и я, и Золотухин, и это снова, как и в 60-х, можно назвать "Командой солистов", или "в поисках атмосферы", или "мы снова вместе"...

Потом были годы драм и трагедий, которые начались в 1980 году смертью Высоцкого, а закончились в 1994 году разделом на любимовскую "Таганку" и губенковское "Содружество актёров Таганки". Сегодня писать о грустном не хочется, поскольку легче всего даётся именно эта тематика...

На старой сцене идут спектакли, на новой - съезды компартии. На фоне абсурда - личные трагедии, и самое печальное на той половине - тяжёлая болезнь замечательного актёра и поэта Лёни Филатова... Не будем о грустном...

Представляю вам театральный квартет через десять лет передряг и распутицы: Золотухин, Межевич, Смехов, Фарада. Это - по алфавиту. А по "важности" - у каждого своя область, свой голос и своё лицо на сцене, на экране, на эстраде и под крышей старой любимовской "Таганки".

Валерий Золотухин - абсолютный рекордсмен таганковского многоборья: по количеству и качеству ролей, по жадности многоисточника (театр, музыка, кино, литература), а также по количеству и качеству удач, слухов, сплетен и наград от партии, правительства и лично от министра МВД СССР.

Дмитрий Межевич - мастер художественных звуков. Хранитель уникальных ценностей русского романса. Кружитель голов обоего пола повсюду, куда ступила его "нога с гитарой на колене".

Вспоминаю: новогоднее торжество в большом зале старой "Таганки", я зову к микрофону Булата Окуджаву. И поэт тихо сообщает на ухо: "Говорить буду, а петь нет. Зачем мне петь, если у вас есть Межевич?"

Вспоминаю: Высоцкий возвращается из концертной поездки (по "ящикам" страны) и весело расхваливает своего единственного партнёра по эстраде, Диму Межевича.

Вспоминаю: спектакль "Гамлет" и принц датский - Владимир Высоцкий манит к себе того чуда, кому доверяет сокровенные монологи: шута с флейтой в руках, то есть актёра Дмитрия Межевича...

Семён Фарада. В 60-х годах Любимов зазывает к нам в гости свежеуничтоженную команду эстрадного номера актёра-инженера Семёна Фертмана (девичья фамилия Семёна Фарады).

Завершаю список заслуженных и народных комплиментов именем автора этих строк. Большой комплимент в мой адрес - я много лет знаком с В.Золотухиным, Д.Межевичем и С.Фарадой.

Я пишу эту статью в доме друзей в Детройте. Последние шесть лет сама собой пишется книга "Жизнь в гостях". Сегодня - почти типичная страница этой жизни. 1996 год. Я нварь. Москва, "Таганка", сцена, роль Воланда в "Мастере и Маргарите", Германия, Мюнхен, театр, переговоры, Аахен, родные, день рождения отца. Февраль: Америка, Колорадо, университетский театр, "Юбилей" Чехова (преподаю здесь третий год подряд и ставлю со студентами чеховские водевили). Март: путешествие с юга на север Америки, друзья, города, карнавал в Нью-Орлеане, концерты, встречи. Потом будет опять Москва, "Таганка", старая любимая сцена, где прожиты минуты, часы, дни и годы счастья.

Календарь наш осыпался, как осеннее дерево. Оно, может, прекрасно на вид - оголённые ветви, летящие багряные листья. Но факт малоприятный: поздний возраст театра на Таганке. Последнее десятилетие слабо утешает даже самых романтичных из наших поклонников. Трестнул по швам бывший закрытый "ящик" Эсесесер, и, как сказано у Высоцкого, "к чертям развалилася корона, нет державы, нету трона... только кровь одна, с позором пополам...". Слава Богу, судьба помешала театру впасть в полное помешательство... Но судить ли нам сегодня - нас сегодняшних? Утешимся цитатой из Булата Окуждавы: "Где-нибудь на остановке конечной скажем спасибо и этой судьбе..."

И как же не сказать спасибо, если вдруг опять, через 32 года со дня старта, мы снова вместе... пусть не все, пусть не в полном составе, пусть иных уж нет, а те... но мы вместе, вчетвером... в поисках жанра... атмосферы... любви... семьи... вместе... Ах, безнадёжно я сентиментален...