ХВАЛИТЬСЯ ИЛИ НЕ ХВАЛИТЬСЯ?
Нет пророков в своей киногруппе! Во Львове, в 1978 году, посреди шума и хлама, в Доме культуры, где переодевали массовку, выписывали ордена, гримировали актёров, где звучала из уст "гвардейцев кардинала" густая украинская мова, где истошно хрипел постановщик Георгий Юнгвальд-Хилькевич, - ничто, казалось, не предвещало успешного киноискусства.
Каждый съёмочный день - гибель нервных клеток. Конечно, нет пророков, и теперь, с расстояния в двадцать с лишним лет, видишь, что для той поры и той страны всё было сделано отлично. И Хилькевич и директор Бялый - молодцы. Но тогда я исходил язвительным юмором: "Что может быть хорошего в группе, где режиссёр Хилый, а директор Вялый?!" Единственный мастер, который вызывал уважение вместо юмора, - Саша Полынников, оператор фильма. Да и тот, отвечая на вопросы, спокойно признавался: "Дюму этого не дочитал, от книги не в восторге, в шуме не участвую, гляжу себе в глазок камеры и снимаю..."
Кто бы мог подумать, что спустя годы это станет почти "культовым кино", любимым, ежемесячно смотримым в России и везде, где "наши"?
...Незадолго до съёмок я ехал по Москве в "жигулёнке" Юры Визбора. Свисток милиционера: Юра нарушил правила движения. "Гаишник" посреди Садового кольца представляется лейтенантом Петровым, требует документы у водителя, но тут Юра разворачивает светлое лицо и строго вопрошает: "А что, лейтенант, разве вам не передали по рации, что Борман едет?" Пять, десять, семнадцать секунд... И счастливый Петров козыряет Юре - проезжайте, товарищ Борман, только будьте осторожны. Юре чуть-чуть неловко за такую игру, а я думаю про себя: я бы так не смог. Но я смог, не прошло и двух лет.
По Москве - слух: ГАИ ловит грязные машины: эпидемия чистоплотности и поборов с граждан. Мне свистят, я торможу. Голос снаружи: "Ваши документы!" Мой "жигулёнок" - грязнее грязи. Я разворачиваюсь смуглым лицом к офицеру: "Добрый день!" Офицер переворачивает штрафную квитанцию: "Дайте автограф, товарищ Атос, а машину всё-таки помойте..."
Четыре года спустя мы с моей Галей и Юрой Визбором отдыхали в январе в любимой Ялте. На обратном пути, в аэропорту, вдруг выяснилось, что Галина сумка с книгами осталась в микроавтобусе. Вечная проблема - добраться из Ялты в Симферополь. Водители Крыма имели твёрдый "левый" заработок. И тот, кто нас привёз, как я помню. спешил назад, через перевал, в Ялту.
Мудрый Юра находит кабинет военного коменданта, поражает воображение офицеров своим знаменитым лицом, и уже через десять минут я слышу: он на связи с отделением милиции, что находится прямо на перевале.
"Товарищ Антонов, - строго указывает он в трубку. - Задержите, пожалуйста, микроавтобус синего цвета с названием "Интурист". Он следует в гостиницу "Ялта". В его салоне осталась чёрная сумка с книгами господина Атоса. Сообщите о результатах поиска. Информацию передайте капитану Ивахтенко, лично для Бормана".
Через сорок минут звонок, и Юра слышит: "Докладывает лейтенант Антонов. Автомашина "Интуриста" номер такой-то с водителем таким-то возвращается в аэропорт, встречайте. Товарищу Борману и Атосу счастливого полёта".
В подобных случаях я повторяю про себя: "Слава Богу и спасибо Хилу", то есть режиссёру-постановщику бессмертного сериала о мушкетёрах Георгию Юнгвальд-Хилькевичу.
Двадцать лет я крепился, стеснялся развлекать публику "байками" о съёмках. Всегда было неловко за коллег, которые после показа своих фильмов бодро врут в микрофон, морочат головы кинолюбителям... Ах, как тяжело сниматься! Какая это кропотливая, трудоёмкая, опасная работа! Сколько нужно таланта и мужества! никакой театр не сравнить с кино!
Конечно, среди киноактёров есть исключения, когда мастеру и в плохом фильме удивишься, когда мастер и сквозь холодный экран будто светится и прожигает огнём своей личности. Но никто из мастеров, наверное, не будет перехваливать место актёра на экране. Экран обходится - и прекрасно себя чувствует! - без профессиональных актёров (итальянский неориализм) и без актёров вообще (документальное кино, мультфильмы). Хороший режиссёр из плохого актёра делает чудо, а в театре это - невозможно. В театре какой ты есть, таким тебя и видят. Конечно, когда появляется лицо крупным планом, сам себе можешь показаться очень большим и значительным. Но истина остаётся истиной: главные "роли" в этом виде искусства - за режиссёром, за оператором, за монтажёром, а сценаристы и актёры делят свои честные 4-5 места.
Хотя в кино мне приходилось падать с крыш и лошадей, валяться в снегу, ездить в упряжке с крыш и лошадей, валяться в снегу, ездить в упряжке чукотских собак-лаек и переворачиваться в море вместе с лодкой, но с трудом на сцене это не сравнить. Если искать подходящее сравнение для кинопроцесса, то мне, выходцу с "Таганки", самым близким кажется... процесс санаторного отдыха. Если курорт дорогой (вроде "кремлёвского-цэковского"), то там тоже на каждого клиента - по пять ухажёров, пылинки с тебя сдувают, дышать на тебя боятся. Меня на съёмках радикулит разбил, так меня человек восемь нежно водружали в седло и обратно. Бывают и в санаториях залы для фехтования или поля для верховой езды. И там отдыхающие хвастают своей ужасной усталостью от процедур и горных восхождений, и там падают на кортах и с лошадей... Но я отвлёкся.
Двадцать с лишним лет назад и сами съёмки, и рабочий материал, и весь процесс работы - всё мне казалось не слишком серьёзным, так что победы я никак не мог ожидать. Виноваты в этом и малый опыт работы в кино, и театральная "фанаберия". Не угадал я, когда пророчил скучную премьеру. Когда же среди поклонников фильма (и книги, разумеется) я обнаружил таких блестящих людей, как писатель Натан Эйдельман и поэт Давид Самойлов, - я окончательно расстался с сомнениями. Хотя надо точно знать цену каждого труда, а тысячи писем и уважение сотрудников ГАИ полагать приятным казусом.
Смешно читать о себе в журнале "Советский экран": "По опросам зрителей, в 1987-1991 годах Вениамин Смехов назван в числе 10 самых популярных актёров кино СССР". Я видел эти списки: "Лучшие 100 актёров". В первых строчках год за годом оказывались герои "Мушкетёров" и "Гардемаринов". Я обнаруживал имена Е.Евстигнеева, О.Табакова, О.Борисова где-то на 80-90-х местах, а кого-то из моих любимых актёров и вовсе не находил. Странно? Конечно. Скорее всего, выбор публики отражал явление жизни, а не культуры. В жизни людям не хватало такой романтики, лихости, честного слова и верной дружбы.
За двадцать лет "Д`Артаньян и три мушкетёра" на моих глазах "вырос", и мы стали играть лучше. Так что теперь я без зазрения совести на своих концертах воздаю хвалу "мушкетёрам" и даже рассказываю "байки" о съёмках.
